Практика Внутренней Алхимии

В Азии, в частности, в Китае, в Японии слово «смерть» — табу.
Они очень боятся этого слова. А цифра 4 звучит так же, как смерть.
В Гонконге, например, в лифтах в небоскребах отсутствуют кнопки 4, 14, 24, 34, 54. И нет сороковыех этажей. Они боятся даже произносить это слово, считается, что тем самым они привлекают смерть.

При этом в китайской традиции, считается, что души бессмертны, но они безличностны. Есть души высшего порядка, которые питают нервную систему, мыслительную деятельность, чувственное и эмоциональное состояние человека, так называемые души Хунь. И есть души, которые отвечают за физиологию человека, то есть за все процессы, пищеварения, выделения и прочие. Это души По.

И вот когда этих душ десять, три души Хунь и семь душ По, и они собрались вместе, то это становится уже Васей или Машей. Но когда Маша или Вася умирают, эти души разлетаются, и поэтому, по большому счету, Вася и Маша перестают существовать.

Именно в связи с этим такой экзистенциальный страх смерти у китайцев. То есть, если я умру, и мои души разлетятся, от меня вообще ничего не останется.

Поэтому они не призывают смерть, они думают о долголетии. Именно этот страх смерти породил большое количество внутренних практик, которые направлены именно на то, как эти души сплавить таким образом, чтобы даже после смерти они не разлетелись. И тогда Вася становится сиянием, бессмертным. То есть он может продолжать свое бытие. В этом состоянии он может даже и тело себе найти.

В китайской средневековой классической литературе описывается много случаев, когда какой-нибудь разбойник скакал на коне, но был слегка пьян, упал, ударился головой. И в этот момент такая свободная душа увидела, что есть свободное тело, и туда залетела. И этот разбойник поднимается, а в него вселился дух настоятеля монастыря. И вдруг этот разбойник, который убивал, творил злодеяния, начинает изрекать мудрые мысли, создавать учения. Он как бы переродился, точнее перескочил из одного тела в другое.

Но, конечно, сама идея реинкарнации в основном пришла в Китай из буддизма. Как-то я общался с одним из учеников своего шифу (наставника). Он настоятель, по-моему, шести буддийских монастырей на Тайване, в Малайзии, в Америке. Он рассказывал, что его практика во многом направленна на то, чтобы суметь сохранить осознанность даже в момент смерти. Чтобы, умирая, ты не испугался, не разлетелся, а помнил, кто ты есть. Если твое сознание сохраняется, то ты можешь, предположим, переместиться в Чистую землю.

Я помню, что он был в трехлетнем затворе. И выйдя из него, рассказывал: «Если бы меня решили не застрелить, а зарезать, я бы точно удержал свое сознание». Имеется ввиду, если бы он увидел, что достается нож, и его начинают резать, а не быстро прилетела пуля, которую он не видел, то он мог удержать состояние стабильным. Но парадокс заключался в том, что когда он через три года вышел из ретрита и попал в мир, то рассказывал, что буквально за пару дней все это растерял. Конечно, опыт остался, навык остался, но мир настолько разбивает наше сознание, что мы становимся слишком многомерными, мирская жизнь нас захватывает.

Илицюань, практика, которой я посвятил 26 лет, практика, сама по себе, не говорит о смерти. Это, в первую очередь, путь боевого ушу, который даже называли даосской йогой, поскольку в этой практике очень важно находиться в максимальном присутствии, здесь и сейчас, это своего рода динамическая контактная медитация. Вместе с тем, это древняя китайская практика нэйдань или практика внутренней алхимии, основной целью которой является идея бессмертия.

Цигун или Нэйгун, или то, что называется Яншэньун — это взращивание жизненности при помощи дыхания, внимания, движения. Нэйгун дословно переводится как «внутренняя работа», Цигун — как «работа с жизненной энергией», а Яншэнгун — это «взращивание жизненности». Все эти практики помогают оставаться долго энергичными и здоровыми, достичь долголетия.

Китайцы рассматривают человека как односоставное существо, состоящей из энергии ЦИ, которая, сгущаясь, образует плотные формы, рассеиваясь, становится духом, энергией. Уровень энергии ЦИ (энергии «прежнего Неба») достаётся нам от родителей. И эта ЦИ хранится в области надпочечников. Все наши переживания, события, которые с нами происходят, расходуют эту ЦИ. Когда она закончилась — пришел момент смерти.

Поэтому главная цель внутренних практик нэйдань заключается в том, чтобы научиться, взращивая ЦИ внешнюю, структурировать тело, энергетическую, ментальную структуру таким образом, чтобы у тебя не шел расход ЦИ внутренней.

Но сложно понять со стороны, чем занимается человек: цигун или нэйдан.

В любом случае, если посмотреть на статистику, то среди стран-долгожителей еще 20 лет назад были в основном высокоразвитые: США, Израиль, Япония, но второе место занимал тогда еще аграрный Китай. Потому что для них важно долголетие, у них как раз культ взращивания жизненности.

В 5-6 утра в парках ты видишь огромное количество пенсионеров, которые серьезно занимаются, со стороны это плавные, медленные движения, связанные с дыханием. В даосских практиках мы в основном работаем не через напряжение, а через расслабление. Мы работаем не через чрезмерные усилия, а через баланс. Мы не проявляем агрессию, не создаем эмоциональных усилий, а, успокаивая ум, двигаемся к умиротворению. И когда, в таком состоянии серьезный практик может прийти к осознанному переходу.

Мой шифу (наставник), Чин Ликюн, ушел в возрасте 88 лет (2 восьмёрки по-китайски бесконечность), ровно в свой день и час рождения, утром проведя для всех занятия, остался дома один, переоделся в чистое, и, когда все вернулись, его уже не было в теле.
А когда я 40 летний, в расцвете своей спортивной карьеры, побеждавший на разных турнирах, выходил на спарринг с 70- летним шифу, то никогда не мог выиграть. Такова была его непобедимая жизненность.