Стиль развития

Доподлинно неизвестно, кто именно противопоставил мир материальный и ментальный, душу и тело, бытие и сознание. Философские лагеря материалистов и идеалистов сломали немало копий в споре о том, что первично: материя или образ. Но этот выбор «иметь или быть», «быть или казаться», «к умным или к красивым» преследует нас по сей день. Мы уже готовы согласиться, что «быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей», но нам все еще сложно представить, что можно стать более дельным, думая об этой красе. Забота о внеш­ней презентабельности по-прежнему остается в одной части жизни, а размышления о смысле этой самой жизни – в другой.

Нам думается, что у подобного противопоставления есть, по крайней мере, две причины. С одной стороны, эти миры – ментальный и материальный – действительно живут по разным законам, а с другой – наш ум ленив, ему удобна двухмерная парадигма «или-или», и без лишней необходимости он не станет заниматься сложной работой интеграции. Но, похоже, необходимость все-таки есть.

Сначала она появилась у нас, авторов этой статьи. Мы – это психолог Мария Андреева и стилист Анна Шилова. Уже по названиям наших профессий ясно, что мы как раз и являемся представителями этих разных миров, причем в самом крайнем проявлении. Год назад мы встретились, чтобы начать тесное и плодотворное сотрудничество. Удивительно, но факт: ресурс саморазвития, который открывает работа с собственным внешним образом, используется ничтожно мало либо не используется вовсе. Все потому что подбор одежды, прически и аксессуаров никем не рассматривается как возможность для личностного роста и внутреннего совершенствования.

Одним из поводов к этой статье послужил бросающийся в глаза рост популярности стилистических работ в жанре «До и После» – когда Гадкий Утенок под чутким руководством Волшебных Фей превращается в Прекрасного Лебедя. Этот сюжет используется повсеместно как результат и доказательство профессиональной компетентности стилистов. И если относиться к профессии стилиста как к работе феи, это справедливо. Но тогда масса людей, не относящих себя к Золушкам и Утятам, не очень понимают: а им это зачем?

Мы к «До и После» относимся довольно прохладно. Причем смущает не уровень демонстрируемой работы – он как раз от года к году становится все более достойным, а сама идея противопоставления человека ему самому «до» его встречи со стилистом и «после». Нам это кажется нечестным и неуважительным по отношению к клиентам, поскольку служит скорее целям самореализации стилистов, нежели задачам их клиентов. Профессионализм стилиста или имиджмейкера состоит не в том, чтобы изменить человека до неузнаваемости, а в том, чтобы помочь ему выразить свою индивидуальность, причем на языке, уместном в контексте его жизни. И поверьте, далеко не всегда для этого нужно разрушать старый мир до основания.

Но больше всего в жанре «До и После» нас смущает вот какой момент. Демонстрация «смотрите, как здорово мы человека переодели” подразумевает исключенность самого клиента из процесса и результата работы. Здесь под «включенностью» мы подразумеваем не споры о том, какую юбку лучше носить, а понимание внутренней составляющей: кто он – тот, кто будет носить все эти вещи, и что ему нужно в этой жизни? Другое дело, что ответить на эти вопросы совсем не так просто, как кажется на первый взгляд. Потому-то и возникает соблазн переложить это бремя на чужие плечи – не анализируя и не понимая своего внутреннего «Я», попросить профессионала «сделать красиво». Казалось бы, все довольны – клиент отдыхает, пока стилист работает, а стилист получает простор для творчества, поскольку «сделать красиво» есть миллион способов.

А профессиональное тщеславие нередко просит (а иногда даже требует) самовыражения: так и хочется «снабдить» клиента чем-нибудь таким, отчего у всех встречных будет дух захватывать. Вроде пиджаков со сложносочиненными плечами и другой амуниции, привычной для Кэрри Брэдшоу. Особенно если такие смелые эксперименты «разрешает» тип внешности. Приведем самый элементарный пример: яркую брюнетку сам Бог велел наряжать в яркие тона. Если бы не одно, а точнее, несколько «но». Если она работает там, где одеваться ярко не принято. Или если она снаружи броская, а внутри – спокойная и мягкая. Бывает наоборот – за мягкой внешностью нежной блондинки скрываются железная воля и хватка.

Сейчас вроде бы много говорят и пишут о том, что внешний вид влияет на то впечатление, которое вы производите на человека. Пишут о том, как важно приходить на работу – в деловом, а на коктейль – в праздничном, что юбка до колена характеризует вас как деловую даму, ну а глубокое декольте – как сексуальную. Только авторы подобных описаний ограничивают производимое одеждой впечатление довольно узким набором штампов: деловая-неделовая, сексуальная-несексуальная, оставаясь в той же двухмерной парадигме противопоставления. А на самом деле ваш внешний облик всегда несет в себе гораздо больше информации, которую окружающие «считывают» моментально. Роль играет все: как вы себя несете, нюансы цвета, ткани, форма прически и так далее. Сливаясь воедино, эти компоненты образа дают некую законченную картину (всегда!), которая порой бывает столь сильна, что ее не под силу опровергнуть даже словами и поступками. Например, если вы подстрижены на манер Клеопатры и одеты в темный костюм жесткого кроя, просить помощи и жаловаться на жизнь практически бесполезно. Вам все равно не поверят: настолько о разном говорят ваши слова и внешний вид.

Дело в том, что образ Клеопатры состоит из следующих «компонентов»: высокого цветового контраста (антрацитово-черный плюс ослепительно белый), углов (четкое каре плюс острые лацканы костюма) и гладкой фактуры ткани (чаще всего это гладкая костюмная ткань или атлас). Соединяясь, эти компоненты создают впечатление решительности, строгости, жесткости – то есть впечатление женщины, не склонной к сантиментам, знающей, чего она хочет. Какая уж тут посторонняя помощь! А ведь «под Клеопатру» может быть очень красиво. О том, что именно эта «чужая красота» усложняет жизнь, никто даже не подозревает. Не говоря уже о том, что привычка российских женщин надевать «все лучшее сразу» тоже может сыграть злую шутку. Чрезмерно яркие образы (яркий макияж, броская бижутерия на всех частях тела, кричащая одежда) нередко вызывают в окружающих не восхищение, а агрессию. А если еще ваша собственная внешность не особенно располагает к экспериментам… Одним словом, реализация планов может пойти по неожиданному сценарию.

Мы продумываем свои слова и поступки, а одеваемся, исходя из сиюминутного настроения или очень общих понятий «деловая-неделовая». И в результате производим совсем не то впечатление, на которое рассчитывали, а потом мучительно ищем ошибку – и пропускаем гардероб, не видя прямой связи. Так можно полжизни провести в борьбе, не понимая ее истоков. И таких примеров – когда вы хотите одного, а ваша одежда и все, что с ней связано, транслирует другое – можно привести множество. Мы отводим одежде ту поверхностную роль, которую она формально играет: роль фасада, «упаковки», внешней презентации, не задумываясь о том, что внешний образ – это посланник бессознательного.

Код одежды – цвет, фактура ткани, линии силуэта, символы рисунка – воздействует на самые древние отделы мозга, которые достались нам еще от рептилий. Поэтому и реагируем мы на одежду совершенно рефлекторно – на красный цвет выбрасываем адреналин, в мягкой фактуре расслабляемся, от острых углов отодвигаемся. Все это происходит непроизвольно, пока мы заняты очень интересным разговором. А теперь представьте, как много посланий закодировано в комбинации цветов, фактур и углов нашего гардероба! И все сочетается с нашей походкой, мимикой, эмоциональной энергетикой. И мы при этом еще что-то говорим! Сознание (это лобные доли мозга) не способно обработать столько информации сразу, поэтому обычно занято логикой, оставляя подсознанию (это древние отделы мозга) сложную работу объединения всего вышеперечисленного в некий цельный образ. В дальнейшем бессознательное знание называется интуицией.

Так что по одежке не только встречают. По ней общаются, договариваются и провожают. После того как первое впечатление произведено, одежда уходит в фон, в контекст ситуации и оттуда начинает вас поддерживать и вам помогать, если подобрана правильно, или же противоречить и опровергать, если вы с ней ошиблись. Но и это еще не все. Очень любопытно, что специалистами (и психологами, и стилистами) совершенно игнорируется тот факт, что одежда напрямую, безо всяких посредников, адресуется к очень глубоким слоям нашей собственной личности. У каждого из нас есть любимые вещи, с которыми мы не можем расстаться, мы носим их годами, буквально до дыр. И если нас по­просят объяснить эту привязанность, мы вряд ли сможем сказать что-то членораздельное, кроме разве что простого «нравится» или «удобно». У каждого из нас есть такая же иррациональная привязанность к определенным предметам гардероба: кто-то без ума от шарфиков, кто-то на последние деньги скупает обувь, кому-то жизненно необходимы сумки на все случаи жизни. Не говоря уже о том, что многие всю жизнь проводят в джинсах. На наших тренингах мы исследуем эти привязанности (иногда сами хозяева вещей осознают эти предпочтения впервые), и большинство таких «фенечек», конечно, носит глубоко личный характер.

Дело в том, что каждый период нашей жизни сопровождается определенными вещами, с которыми оказывается сцеплено наше ощущение себя, мира и себя в этом мире. Говоря профессиональным языком, вещи являются мощными якорями не для отдельных эмоций, а для всего комплекса самоидентичности. Надевая определенную вещь, мы становимся немножко теми людьми, которыми были тогда.

Если анализировать самое массовое явление – джинсы, то у большинства привязанность к ним связана, безусловно, с юностью. Когда еще все впереди, и мир кажется прекрасным и удивительным. После 30, уже «осажденные» обязательст­вами, привязанностями и выбранным образом жизни, мы с некоторой грустью провожаем эти вольные годы, но джинсы остаются с нами, и, надевая их, мы словно становимся прежними молодыми людьми, попирающими все статусно-социальные условности, еще только выбирающими свой путь. И тем, кому взросление не несет никакой новой свободы – свободы созидать свой собственный мир, а только вяжет по рукам и ногам долгами и ограничениями, труднее «вылезти из джинсов». Разумеется, все это практически ни один человек не осознает и отделывается отговорками вроде «удобно», «надел и пошел» и «ко всему подходит». Как только с помощью психолога будет разорвана подсознательная связь, которую мы подробно описали выше, будет проще переодеться, например, в свободные брюки – не менее удобные, чем джинсы.

Одежда – одно из немногих изобретений человечества, дошедшее до нас в практически первозданном виде. Она адресована очень архаичным, базовым потребностям каждого человека. Это потребность в защите от внешнего мира – холода, ранений, взглядов других людей. Это потребность обрести силу и победить – очаровывая и обманывая (женское поле) или пугая и подчеркивая свой статус (мужское поле). Это потребность утвердить свое индивидуальное «Я», обозначить единственность и неповторимость. Потребность в единении с членами своего клана, племени, круга. Даже в этом кратком перечне видно, что потребности могут противоречить друг другу – например, потребности в единении и самоутверждении.

Именно поэтому мы зачастую мечемся между рабочей униформой, которая наводит тоску, и безумными платьями, в которых нельзя показаться нигде, кроме примерочной магазина. Именно поэтому нам так часто «нечего надеть» – а это на самом деле означает, что у нас нет того костюмчика, который хорошо было бы надеть именно на этот случай, на эту погоду и на это настроение и при всем том остаться в нем самой собой.

И именно поэтому наши внутренние конфликты так часто находят свое отражение в одежде. Обычно в такой «гражданской войне» одна наша часть вполне осознанна и легальна, а вторая действует в лучших традициях героев сопротивления. Например, успешная и самодостаточная девушка, признающая и любящая свою независимость, выбирает деловую одежду, прекрасно зная, что деловому стилю присущи сдержанная цветовая гамма, прямой силуэт и так далее. При этом ее инфантильные желания, непризнанные и изгоняемые, безошибочно выбирают в магазинном многообразии одежду, дающую впечатление детскости и наивности. Тем более что найти такие артефакты несложно – надо лишь питать слабость к рукавам-фонарикам, мелкому цветочку или горошку, оборочкам и силуэтам бэби-долл. А поскольку «цензура» работает, то выбираются не «честные» наряды барби (розовые и карамельно-пастельные), а строгие черно-белые. И сознательная часть уверена, что все в порядке – ну как же, раз черно-белое, значит, все видят меня взрослой и серьезной. К сожалению, нет. Наша воображаемая героиня транслирует миру детскую беззащитность и наивность. И услышав от незнакомого консьержа: «Девочка, ты куда?» – скорее всего, впадет в шок.

Другой весьма распространенный казус – сексуальная атрибутика, надетая «средь бела дня». Не отдавая отчета в своей сексуальной энергетике, интеллигентная и сдержанная женщина выбирает (так же неосознанно!) те сочетания цветов и аксессуары, которые транслируют страст­ность и даже порочность. Конечно, колготы в черную сеточку попадаются под руку совершенно случайно, в спешке: «Их же почти не видно!» Поэтому и растерянность, и удивление дамы, столкнувшейся с мужской реакцией на такое «приглашение», совершенно искренние. На самом деле именно люди, увидевшие нас в первый раз, могут столкнуть нас с тем неосознанным посланием, которое транслирует наш внешний образ. Так что, если быть внимательным к реакциям посторонних людей, особенно к тем, которые нам не нравятся, можно узнать много нового о тех потребностях, что скрываются в дремучих лесах подсознания.

Наш внешний образ управляет не только окружающими – он управляет и нами, причем на том же бессознательном уровне. Одежда влияет на нас каждую секунду – удобством покроя, жесткостью пояса, прикосновением ткани, тяжестью часов или браслетов, теми цветами, которые мы видим. А также тем ощущением себя, которое у нас со всем этим связано. Кроме того, она влияет на нас через отношение людей, с которыми мы общаемся: через их взгляды, мимику, жесты, интонации.

Именно поэтому внутренний рост можно (и нужно) поддерживать, если угодно, ростом имиджевым. Мы это чувствуем сами: когда меняется наша внешняя жизнь или наша внутренняя «концепция себя», нам хочется сменить и гардероб, и прическу. Внутренние перемены часто меняют мимику, жесты и походку. Точно так же внешние перемены воздействуют на ваше самоощущение. Новые элементы внешнего образа могут очень эффективно поддерживать те внутренние изменения, которые еще не интегрированы.

Так же, как вещи неосознанно «якорят» какие-то переживания, они могут использоваться и для сознательной связки нужного внутреннего ощущения с определенными элементами гардероба. Например, взрослая женщина, имеющая опыт профессиональных и женских побед, тем не менее, иногда продолжает чувствовать себя Остапом Бендером, ведущим сеанс одновременной игры с лучшими шахматистами города Васюки. Поэтому, выбирая одежду, она осознанно усиливает ассоциации со зрелостью, женской силой и компетентностью. И, идя на встречу, связанную с покорением новых высот, призывает этих «помощников». Уже надевая соответствующие вещи, она актуализирует свою уверенность. Прямая юбка дает ей ощущение собранно­сти, шелк блузки – свободу и естест­венность, тяжесть бус – женственность и оригинальность, туфли на каблуке – значимость и взрослость (у каждого этот внутренний код вещей будет свой).

И конечно, в ходе разговора волнение может отбросить ее к старому паттерну, и она внутренне прижмет уши, ожидая, что вот-вот вскроется ее некомпетентность и в нее полетят шахматные фигуры. Но ее внешний образ при этом никак не меняется и продолжает поддерживать в собеседнике ощущение сильного партнера, с которым стоит считаться. И сам собеседник своим отношением возвращает нашу героиню из ее подрост­ковых страхов к новой реальности, где она уже состоялась.

Так что стоит попробовать сделать внешность своим истинным продолжением и осознанным посланием миру. А для этого нужно присмотреться к своей неповторимой сущности, осознать свои внутренние конфликты (хотя бы те, которые «отыгрываются» в одежде), признать свои жизненные цели и приоритеты, разобраться в том, кто вы и что, собственно, хотите рассказать миру о себе.