Сравнительный анализ

Тревожность, депрессия, навязчивые идеи и состояния, чувство вины, паника, отвращение к себе… Психологические страдания – у нас у всех они есть. У некоторых в большей степени, чем у других. Что же является их причиной? Травматический опыт в детстве? Нарушения в работе мозга? Карми­ческие отголоски из прошлых жизней? И что составляет основу психического здоровья? Простое человеческое счастье? Умение приспосабливаться к требованиям социума? Или, как сказал Фрейд, возможность «заменить крайнее невротическое страдание банальным несчастьем повседневной жизни»? Или это «просветление» – ум, свободный ото всех оков обыденного, ограниченного «я»? И если умственное здоровье в принципе достижимо, то как его обрести?

Мы находимся в эпицентре больших социальных и культурных перемен, когда все ищут ответы на фундаментальные вопросы о природе человеческого «я», причинах страдания и счастья и по этому поводу разгораются жаркие дискуссии. Психиатрическое сообщество разделилось на два противоборствующих лагеря: первые стоят на том, что психологические проблемы имеют биологическое и органическое происхождение, а вторые толкуют страдание с психологических и духовных позиций. Между тем установить, что действительно является подлинным «лекарством» от психологических страданий, так и не удалось.

Все свое ношу с собой

С точки зрения йоги все человеческие существа с рождения обладают «божественной природой», и каждый из нас в основе своего бытия имеет душу (Атман), которая нерушимо пребывает в неизменной, бесконечной, вездесущей реальности (Брахман). В классической ведической формулировке это звучит как «Тат Твам Аси» («То есть ты»). Иными словами, мы уже являемся тем, что ищем. Мы уже Божество, просто наша истинная суть от нас скрыта. Мы изначально совершенны и в любой момент способны пробудиться – постичь свою подлинную, безупречную, просветленную природу.

В психологических воззрениях йоги речь идет об авидье, или неведении относительно своей истинной природы. Именно авидью считают центральной проблемой человеческого бытия и источником всех страданий. Попросту говоря, мы забыли, кто мы есть. Забыли о том, что по сути представляем собой фантастический танец космической энергии и сознания, проявление божественной игры (лилы), в ходе которой происходит сотворение мироздания. Что же является причиной этого отчуждения? Не грех, не наши проступки и никакая не психопатология. Мы просто неправильно себя идентифицируем.

Подобные взгляды бросают вызов сформировавшим западную культуру и прочно укоренившимся в ней представлениям о том, что такое «я», а именно набору верований, в которых вина, стыд, грех и никчемность человека играют далеко не последнюю роль.

«Психотерапевты каждый день имеют дело с глу­бокой и по большей части неосознанной убежденностью в собственной неполноценности, – говорит бостон­ский психолог Майкл Кин, директор центра «Новые направления для йоги, здоровья и психотерапии». – Мы никогда не знаем покоя, куда-то бежим, что-то ищем. Нам все время нужно доказывать кому-то свою значимость и опровергать свою никчемность. Такая убежденность является основной причиной наших страданий. И если удается с ней справиться, это оказывает очень позитивное, целебное воздействие на нашу психику».

Западные духовные отцы жили в мире полярностей, источавшем постоянную угрозу. Они участвовали в великой битве между силами добра и зла, темноты и света, животного и духовного начал, спасенных и навеки проклятых. С точки зрения йоги энергии полярностей – священного и низменного, рая и ада, темного и светлого, боли и удовольствия – очень сильно взаимосвязаны и в дейст­вительности не могут быть отделены друг от друга. С этих позиций нам не нужно использовать молот морали, закона, власти и принуждения, чтобы отколоть и отбросить в сторону любые «порочные» грани себя, поскольку все в нас пропитано божественным.

«Йога ставит перед нами другие задачи, – говорит Ричард Миллер, доктор философии и клинический психолог. – А именно: как мне «вырасти», стать «больше», чтобы объять необъятное? Как создать в себе пространство для всех своих энергий, тела, ума, души? Для темной стороны и светлой? Как мне найти место для того, что я отсекаю и отталкиваю от себя? Каким образом реализовать свою истинную природу и стать дживан мукти, то есть познавшим всю полноту бытия существом?» Радикальное отличие первого подхода от второго заключается в представлении о том, что в глубинах нашего подсознания не таится никаких опасностей. «Мы считаем, что не нужно ничего от себя «отсекать», – говорит Миллер. – И не надо ни от чего «избавляться». Все в нас пропитано божественным, просто пролейте на это свет своего сознания».

Есть свидетели

«Многих из нас приводит к психотерапевту глубокое чувство ненависти к своему обыденному «я», – объясняет Джин Мэтлэк, вашингтонский психотерапевт, уже много лет практикующий йогу. – Мы подходим и к терапии, и к духовной практике как к грандиозному проекту перестройки собственной личности, мечтая достичь нарисованного нашим воображением идеала. Но тоска по идеальному, лучшему «я» и его бесконечные поиски подразумевают, что с нами – такими, какие мы есть, – что-то не в порядке. А с точки зрения йоги это далеко не так. Как только мы ощущаем готовность отказаться от надуманных идей о том, какими нам следует быть, мы постепенно начинаем создавать пространство для того, какие мы есть сейчас. И в нем есть место не только для наших сильных сторон и преимуществ, но также для всех наших ограничений, тревог, депрессий, страхов и всевозможных неврозов. Вот это истинная свобода».

«Находящийся передо мной клиент уже пребывает в природе своего естественного совершенства, – объясняет Ричард Миллер, – но он ее не узнает. Я исхожу из предпосылки, что нет необходимости развивать любовь к самим себе. Она уже существует. Эта любовь находится в основе нашего бытия. Процесс, через который я провожу пациентов, – это просто опыт самоузнавания. Это отнюдь не путь само­улучшения».

В йогической традиции процесс трансформации очень часто начинается с постановки акцента на «правильном воззрени», с призыва модифицировать свой искаженный, ограниченный и усиливающий чувство отчужденности взгляд на мир. Однако и йоги, и современные западные психологи понимают, что изменение этих ущербных представлений необязательно влечет за собой коррекцию похороненных в недрах нашей психики мотивов, импульсов и чувств, известных в йоге как клеши («омрачения»), которые могут и дальше навязывать нам невротическое поведение. Как только «правильное воззрение» достигается, йога продолжает трансформировать «я» через различные практики. Эта трансформация происходит посредством методов глубинной психологии, которая имеет нечто общее с западной психотерапией, но проникает в гораздо более глубокие слои психики.

Центральным моментом йогической глубинной психологии является систематическая культивация «сознания свидетеля». С точки зрения йоги именно свидетель делает возможным «объединяющий» опыт. Свидетель (на санскрите драшта, или «провидец») стоит в эпицентре жизненных бурь, примитивных порывов, о которых говорил Фрейд, – бесконечной круговерти импульсов, реакций, мыслей, чувств и фантазий, в которых мы живем. Фундаментальный принцип свидетеля уже присутствует в западной психологии, но в значительно меньшей степени. Психологи верят, что свидетель, иногда называемый «наблюдающим эго», – это способность, которая естественным образом развивается, когда мы устанавливаем для себя некое ощущение самодостаточности («и так все хорошо») как в физическом, так и в эмоциональном восприятии себя. Когда поддер­живающие «я» ментальные структуры по большей части находятся на своем месте, мы можем мысленно отступить и наблюдать, беспристрастно оценивать свой собственный опыт, даже в тот момент, когда мы его переживаем.

Психологи, как и йоги, верят, что если «провидец» недостаточно развит, мы будем страдать, будем слишком сильно идентифицировать себя со своими мыслями и чувствами, «сплавлять» воедино внутренний и внешний мир. Без спокойно наблюдающего за происходящим свидетеля мы чувствуем себя фрагментарными, хрупкими и нецелостными. Большинство психологических методик лечения направлены именно на усиление наблюдающего эго. Это очень напоминает йогические воззрения, однако йоги пошли намного дальше. «В йоге, – говорит Джин Мэтлэк, – вообще нет такого, что не может увидеть, почувствовать и пережить свидетель. Для него нет запретных зон, он способен установить контакт с «тенью», исследовать то, чего мы стыдимся и что подавляем. Свидетель не делит наш жизненный опыт на «хороший» и «плохой», «правильный» и «неправильный», «возвышенный» и «низменный», «духовный» и «недуховный». Он объединяет все полярности». Свидетель – это утонченный аспект ума, именуемый на санскрите буддхи, или «пробужденный ум», который западные психологи еще для себя не открыли.

В противовес распространенным ложным представ­лениям о духовном пути в йоге не идет речь о том, чтобы уничтожить или победить эго, дабы обрести пробужденный ум. Напротив, свидетель – это в каком-то смысле тоже эго, но достигшее своей духовной зрелости и максимально реализовавшее свой потенциал. В своей высшей, наитончайшей форме свидетель трансперсонален, пребывает вне времени и пространства, в вечном «сейчас» непроявленных планов бытия. Сознание свидетеля – это неотъемлемое качество «осознающей себя вселенной». Это по сути интеллект, «всевидящее око», находящееся одновременно повсюду и пронизывающее своим «взором» все квантовое поле ума и материи.

Бостонские психологи Дэн Браун и Джек Энглер провели впечатляющее по своим результатам исследование йогов, достигших высокого уровня практики. В ходе этого исследования выяснилось, что в противовес ошибочным западным представлениям об опыте просветления даже самые продвинутые практики йоги продолжают испытывать внутренний конфликт, страх, беспокойство, депрессию, страдать от вредных пристрастий и психологической зависимости от других людей. Однако кое-в-чем они все же отличаются от «обычных» представителей человечества. Эти отличия имеют отношение не к природе и масштабу внутреннего конфликта, а к фактору осознанности и реакции на него. Как говорится в исследовании Брауна и Энглера, чем выше уровень практики, тем больше осознанности и открытости своим переживаниям, при этом парадоксальным образом снижается уровень возбудимости и реактивности, эмоциональная реакция становится менее импульсивной, менее «личностной» и, соответственно, менее болезненной. Продвинутый практик просто наблюдает за своим состоянием, страхами и желаниями, пока они не проходят, либо предпринимает действия, сохраняя при этом полноту осознания.

Работа со своим сознанием свидетеля – это нечто, прямо обратное диссоциации (отчужденности от собственного «я» и его переживаний), так как она рождается из внутреннего опыта. Йогическое представление о том, что сознание пронизывает единый комплекс ума и тела, подкрепляется научными исследованиями, доказывающими, что многие органические функции, ранее ассоциированные исключительно с деятельностью мозга, на самом деле распределены по всему телу.

«Свидетель, находящийся вне нашего тела, – не истинный свидетель, – говорит специалист в области феминистской терапии Кэролин Марвин из Кембриджского института семьи. – Мы должны обучить свидетеля стоять незыблемо, никуда не исчезая, в самом эпицентре пожара ощущений и эмоций. Проблема большинства пациентов, особенно пациентов с травмами, заключается в том, что именно с этим они и не справляются. Они не способны по-настоящему «присутствовать» в собственном теле». Западные психотерапевты только-только начали рассматривать теорию о том, что психологическое страдание достаточно тесно связано с неспособностью «присутствовать внутри себя». «Любой травматический опыт может вызвать глубокое диссоциативное расстройство, мешающее нашему нормальному функционированию как личности, – говорит Марвин. – И в ходе нашей работы мы постоянно, так или иначе возвращаемся к вопросам, имеющим отношение к телу».

Тем временем йогическая «наука» уже давно использует в качестве отправной точки для своих исследований проблемы диссоциации, эмоциональной отстраненности и эмоциональной реактивности. С точки зрения йоги корнем наших страданий является тенденция «цепляться» за то, что нам нравится (рага, или «влечение»), отторгать то, что не нравится (двеша, или «отвращение»), и в процессе этого заблуждаться, «разлучаясь» с реальностью (авидья, или «неведение»). Здесь йога выявляет глубочайший парадокс: несмотря на то, что телесность составляет основу существования человека, мы по большому счету постоянно пребываем со своим телом в конфликте – даже те из нас, у кого не было особого травматического опыта. Это известно каждому, кто пытался неподвижно посидеть в медитации хотя бы 10-15 минут: за это время тело успевает подарить нам полную гамму незабываемых и ярких ощущений. На протяжении всего своего существования мы каждую минуту пребываем во внутреннем напряжении, пытаясь «увернуться», отторгнуть те или иные жизненные «впечатления». Это касается всех, и именно эта ситуация лежит в основе «банального несчастья повседневной жизни», о котором говорил Фрейд, а также интенсивного страдания глубоких диссоциативных расстройств.

С точки зрения йоги умственных страданий в чистом виде не бывает. Тело и ум неразделимо связаны. Ум – это телесное в его наитончайшем проявлении, тело – это более «грубая» манифестация ума. Влечение, отвращение, неведение, все клеши – это психонейробио­химические переживания. С ними надо иметь дело на уровне тела. Западная психология постепенно приходит к тем же самым выводам. Известно, что пациенты, пережившие в детстве душевную или физическую травму, в зрелом возрасте реагируют на стрессовые факторы на биохимическом уровне примерно в шесть раз активнее, чем те, кто травмирован не был. Несмотря на то, что в ходе научных исследований было точно установлено, какие именно изменения в деятельности мозга являются следствием эмоциональных травм и стресса и приводят к повышенной возбудимости, бороться с этим пока не научились. Вот здесь йога может прийти на помощь. В йоге система обратной связи тела и ума отработана до мельчайших деталей. Поскольку многие йогические практики непосредственно направлены на уменьшение нервной возбудимости и гармонизацию взаимосвязи между умом и телом, существуют все основания предполагать, что именно благодаря им можно исцелить тех, кто страдает излишней реактивностью на внешние раздражители.

Осторожно: асаны!

В то время как клинические исследователи открывают для себя всю мощь йогических техник, некоторые терапевты начинает потихоньку применять эти знания на практике. Например, бостонский психолог Марвин Уиллис и клинический социальный работник Клэр Уиллис говорят, что нередко начинают групповые сеансы психотерапии с выполнения асан. «Это дает необычайно мощный заряд, – утверждает Клэр Уиллис. – Асаны всегда пробуждают определенные состояния нашего «я», сопряженные с целым комплексом мыслей, воспоминаний и чувств. Выполнение поз позволяет нам «стартовать» из более глубоких слоев психики. Если разделять точку зрения йоги о том, что тело подскажет все ответы, то в определенных ситуациях имеет смысл обращаться непосредственно к физическому, телесному опыту». «Асаны – это в высшей степени мощный инструмент преодоления диссоциативных состояний, – развивает ее мысль Марвин. – Однако применять их следует осторожно и умело. Мы пришли к выводу, что практика йоги нередко вызывает у пациентов с травматическим опытом «флэшбеки», эмоционально отбрасывая их к болезненным переживаниям. Выполняя ту или иную асану, они неизбежно сталкиваются с теми аспектами своего «я», которые всегда пытались от себя «оттолкнуть», с которыми были не способны справиться».

Расширенная версия

Итак, получается, что йоги и психиатры фактически «бегут в одной упряжке». В конце концов, почему бы и нет? Ведь, пожалуй, именно йоги были первопроходцами в области биологического подхода к решению психологических проблем. Они в совершенстве овладели искусством воздействия на состояние ума через прямую работу с телом. Они научились естественным образом менять биохимию организма, достигая умственного и духовного здоровья. Но в конечном счете йога не особо интересуется тем, что мы называем «патологией». Банальное несчастье повседневной жизни расценивается в йоге как побочный эффект отступления в сторону с пути духовного поиска, нежелания услышать свой внутренний голос дживан мукти. Конечное воззрение йоги сводится к тому, что обретение себя, достижение личностной целостности невозможно без духовного пробуждения.

Самое важное, что йога может привнести в нашу жизнь, – это новое понимание истинных возможностей «я», то, что психологи назвали бы «расширением самопрезентации». Расширенная версия «я» включает осознанное и неосознанное, животное и духовное, индивидуальное и общественное начала. Естественной кульминацией объединяющего взгляда является осознание, что все человеческие существа составляют в своей истинной природе единое целое. И снова это прямой вызов тра­ди­ционному западному представлению об идеальном «я»: самодостаточном и независимом. С точки зрения йоги здоровье ума невозможно без осознания себя в контексте взаимоотношений с окружающим миром, без понимания универсального закона взаимозависимости. На высших стадиях практики йоги корни нарциссизма окончательно «выжигаются», и подлинное умственное здоровье проявляется естественным образом в самоотверженном служении людям, ненасилии, нестяжательстве и в непреследовании эгоистических целей – в том, чего нам так не хватает в современном мире.