Творчество, дзен-буддизм и поиск гармонии

Андрей Запорожец известен как экс-вокалист группы 5’Nizza. Друзья называют его Сан Саныч или Sun. Андрей не только музыкант, но и дипломированный врач-педиатр, закончил медицинский институт. Однако все свое время он посвятил творчеству, практике дзен-буддизма и поиску гармонии. В 2007 году Андрей создает группу SunSay, в творчестве которой наиболее ярко проявляются элементы исповедуемой Андреем восточной философии — воспевается цикличность и непрерывность колеса жизни, чувствуется стремление жить здесь и сейчас, слышится призыв к благодарности и приятию, и звучит актуальная для нынешних времен потребность в подлинности человеческих чувств.

Yoga Journal: Как давно ты практикуешь дзен-буддизм?
Андрей Запорожец: Первый человек, с которым я начал делать музыку, практиковал дзен-буддизм. Он отвел меня к учителю, а было мне тогда лет восемнадцать. Я практикую с того момента вплоть до сегодняшнего дня. Моего Мастера зовут Сергей Бугаев. Он представляет сразу две линии: китайский дзен-буддизм и индийскую тантру. Для меня было большой удачей встретить наставника в родном городе— не нужно за духовностью куда-то ехать. Если человек практикует в тех условиях, которые ему дает жизнь, то все будет по уму и сердцу. Имеет смысл заниматься там, где ты находишься, вне зависимости от внешних факторов.

YJ: Можешь рассказать подробнее о своей практике?
АЗ: Практика передается от учителя ученику, и ей много лет. Это такой метод концентрации, по сути очень простой, но работает, только если ты получил его от представителя авторитетной традиции. Медитацию можно выполнять в любой позе, в любое время, в любом месте, в любом возрасте — не нужно специальных условий. Никаких. Никакой специальной одежды. Никаких ритуалов.

YJ: Бывает такое, что тебе тяжело практиковать?
АЗ: Случается всякое, но не было дня, чтобы я не практиковал. Бывали моменты падений и взлетов — как у всех. В любой практике главное — регулярность, именно это придает силы.

YJ: Как часто тебе необходима поддержка учителя?
АЗ: Связь с учителем существует всегда, и помощь от него приходит, как только ты просишь ее — так со всеми настоящими учителями. А общаюсь я с ним тогда, когда у меня есть неразрешимые, как мне кажется, вопросы. Это может произойти совершенно случайно. Иногда я гуляю по Харькову и встречаю его.

YJ: Последний альбом SunSay называется «Благодари». Почему?
АЗ: Тут невозможно не вспомнить о нашем славянском народе— украинцах и россиянах. Среди нас очень много недовольства, и это не потому, что люди плохо живут. Это часть менталитета. Когда начинаешь путешествовать, замечаешь эту ауру недовольства по контрасту и в себе, и в людях. Думаю, благодарность — это то, чего нам всем не хватает. Благодарность — это не пассивность. Это значит, что ты принимаешь то, что есть, и при этом стараешься делать максимально хорошо то, что можешь.

YJ: Кто в составе группы? Я видела на YouTube ролик — с тобой в кадре живописный кришнаит.
АЗ: Наш бас-гитарист — кришнаит. У него всегда один костюм на сцене — это полностью соответствует тому, что с ним происходит в жизни. У нас очень разные ребята в группе: некоторые практикуют дзен, Сергей Клевенский — православный, Рома Кучеренко — кришнаит. Мы отлично находим общий язык, часто шутим, весело проводим время. Иногда юмор длится бесконечно — я даже устаю.

YJ: Значит, в группе нет конфессиональных разногласий?
АЗ: Люди, которые понимают суть вещей, ищут скорее общее, чем различное. Поиск конфликта — это разделение, попытка контролировать. Когда, например, религию используют для манипуляции — это и есть разделение. Для понимающего человека нет никаких противоречий.

YJ: Успеваешь в своем бешеном графике жизни читать книги?
АЗ: У меня есть книга корейского Мастера Сун Сан Тэ Сон Са Нима «Посыпание Будды пеплом». Все, что пишут просветленные мастера, — это бездонный колодец, из которого можно черпать. Ты прочитываешь одно предложение — и твое состояние полностью меняется.

YJ: Занимаешься йогой?
АЗ: Преподаватель йоги Айенгара Егор Ротов показал мне, как стоять на голове, как делать Сурья Намаскар и как выполнять пранаяму. Я всегда вожу с собой на гастроли коврик и делаю пару циклов асан, чтобы быть в тонусе.

YJ: Практика не мешает творчеству?
АЗ: Творчество — это отражение человека. И если ему нечего сказать, то он и не говорит. Да, творчество часто возникает из конфликта. Многое из того, что мы так любим в искусстве, сделано в состоянии давления или какого-то несогласия. Даже гармоничные песни часто провоцируются конфликтом. Но ведь творчество можно созерцать, ведь есть очень много гармоничной поэзии, которая написана в состоянии просветления и ведет человека от тьмы к свету. Нужно, мне кажется, искренне отражать то, что видишь и чувствуешь. Когда я ставлю себе какие-то сверхзадачи, это только мешает. Пусть все будет естественно.

YJ: Спонтанно?
АЗ: Спонтанно, да. И если человек остро ощущает жизнь и не прячется от людей, если он видит любых людей без разделения их на хороших и плохих, на близких и далеких, то он всегда найдет повод для творчества. А недовольство случается. Всегда сравниваешь себя с кем-то гениальным и думаешь, что до него далеко. Потом понимаешь, что смысла нет сравнивать — у каждого своя лестница.

YJ: Возникало желание поехать на Випассану помолчать?
АЗ: Мы каждый год ездим и называем такую поездку просто «поход». Я два раза был в Крыму. А сейчас мы ездим в глухую деревню на Украине. Места выдавать не буду. Тут смысл не в том, чтобы постоянно молчать, а в том, чтобы накопить как можно больше энергии. Даже если люди начинают активно переписываться, то проще нарушить молчание и что-то сказать.

YJ: Многие учителя говорят, что дзен-буддизм можно практиковать как науку, как религию и как философию. В твоем случае это что?
АЗ: Я практик. Все, что касается теории, — это поиск. Теория нужна для того, чтобы найти. Получил практику — занимайся. Регулярно, упорно. Нужно наращивать. Стараться не выходить из состояния и потом переносить его в жизнь. Просидеть 9 дней промолчать — это не подвиг. Важно то, какие отношения у человека с миром. Если у человека куча проблем и он отгораживается и прячется, то в практике мало смысла. Если человек бежит от мира и хочет быть отшельником, но при этом не избавился от своих проблем, то в намерении стать монахом мало смысла. Смысл в том, чтобы делать мир лучше. Без насилия помогать людям.

YJ: У тебя есть конечная цель? Ты стремишься к самадхи?
АЗ: Ну это же все слова. Мне кажется, настоящая цель — это когда ты что-то делаешь для других людей. Когда ты понимаешь, что способен своим примером вести людей и при этом способен оставаться собой и не иметь конфликтов.

YJ: В семье практика помогает?
АЗ: Зависит от ситуации. Если оба партнера практикуют — это может быть идеально. В моем случае, скажу прямо, не получается, поэтому я стараюсь быть внимательным, не делать никому больно. Люди часто эгоистичны.
Я понимаю, что в моей жизни вряд ли семья будет на первом месте. Я не говорю, что ее у меня нет. Семья у меня есть, просто она не похожа на другие семьи. Такое понимание семьи... Я стараюсь уделять внимание ребенку, но живу скорее сам по себе. Часто бывает, что как раз семейные отношения не сопутствуют творчеству. И я вижу много примеров, когда у людей что-то не получается. Но очень хочется верить, что есть те, у которых получается. Нужно уважать свободу друг друга. В этом случае возможны правильные и одновременно творческие отношения, при которых люди свободны и просто находятся вместе. Это как раз и есть проверка на эгоизм. Оказывается, что люди не готовы соответствовать нашим представлениям о них. И мы не хотим соответствовать их представлениям о нас. Мы просто выходим за любые рамки. Сознание свободного человека расширено. Нет никаких рамок. Но при этом очень важно чувствовать и исследовать людей рядом.

YJ: Каким ты себя видишь через пять лет?
АЗ: Я не хочу никуда забегать. Я не знаю, что будет через пять лет.