О самом главном: интервью с Сергеем Агапкиным

Тем, кто привык, что йог — это обмазанный пеплом человек, пребывающий в состоянии медитации, Сергей Агапкин может показаться практиком поверхностным и даже легкомысленным. Но это только на первый взгляд. Пока с ним не поговоришь серьезно. У него потрясающие, поистине энциклопедические знания по медицине, психологии, йоге и системам оздоровления. При этом он умеет рассказать все просто, в доступной, веселой форме — так что ты даже не заметишь, как начнешь разбираться в вещах, о которых до встречи с ним не имел понятия. А еще он очень снисходителен к человеческим слабостям. В разговоре признался, что если бы не было страстей, грешков и потребности воплощать проявления эго, то человек перестал бы развиваться как личность и, скорее всего, вымер. Наверное, поэтому его главный талант — умение служить людям и доносить до них знания о собственной природе. А три образования «в анамнезе» — медицинское, психологическое и физкультурное, ученая степень кандидата психологических наук — это только трамплины, от которых он отталкивается, если возникает необходимость.

Yoga Journal: Расскажите, почему вы решили открыть свой йога-центр?
Сергей Агапкин: Свой первый центр я открыл в Рязани — он сущест­вует до сих пор. Потом в Москве какое-то время работал в разных местах, но мне всегда казалось — и это моя максималистская позиция, — что не очень хорошо предлагать людям вещи, в качестве которых ты сомневаешься. Это все равно что торговать залежавшимися овощами. Например, преподаватель «травматичен», и это все знают. Но на его уроки ходит много народу, потому что он харизматичный экстремал. И его держат в клубе, ведь он приносит деньги.

YJ: Может быть, тогда разберем, что в вашем случае является йогой?
СА: Мой ответ на этот вопрос очень прост. Йога — это методика достижения просветления. Не единственная, одна из многих. Можно сказать, что «йога» — это общий термин всех методик. Думаю, что в нашем среднерусском понимании йога — это все-таки Хатха. И в этом понимании Хатха-йога — один из многочисленных путей, не самый, кстати, прямой.

YJ: Говорят, что самый прямой путь — православие. Один раз и навсегда.
СА: Дело в том, что православие изначально отрицает факт того, что ведет кого-то к просветлению. К спасению — да. Нельзя путать милость Божью и снисхождение с достижением чего-либо. Основное в православии — это смирение, о чем говорят святые. И отсутствие гордыни. Йога в этом отношении далека от смирения. Йога — это активный путь ускоренной эволюции, собственно, в чем просветление и заключается. Человек по природе своего ума слеп. У него прекрасные глаза, но он ничего не видит. У него хорошие уши, но он ничего не слышит. Имея колоссальные каналы связи с окружающим миром, он пользуется менее чем 5% своих возможностей. И по этой причине реальность как таковая нашему мозгу недоступна. На мой взгляд, йога — та дисциплина, которая это недоразумение исправляет. Хорошо или плохо — уже частный случай. Но нужна она именно для развития.

YJ: Как вы пришли к пониманию того, что нужно развивать именно йога-терапию?
СА: Мы начали готовить преподавателей в «Аштанга Йога Центре» еще в 2004 году и выпустили три поколения. В 2008-м первое поколение стало приходить с вопросами, что делать в тех или иных случаях с пациентами. И я подумал, что проще собрать вопросы в кучу и всем сразу объяснить, чем растолковывать каждому по от­дельности.

YJ: Из каких источников вы черпали знание?
СА: От чего я отталкивался? Во-первых, стиль Дхирендры Брахмачари. У меня был учитель, который преподавал сукшма-вьяяму еще в 1988 году, в Рязани, в Доме пионеров. Йога Айенгара очень интересна. Свастха-йога, созданная Моханом, тоже повлияла на меня. А еще Вини-йога Дешикачара. И Рамасвами, автор Виньяса-крамы. Все трое — последние ученики Кришнамачарьи, назвавшие одно и то же направление в йоге своими словами.

YJ: С какими пациентами вам чаще всего приходится сталкиваться?
СА: Часто приходят люди с заболеваниями позвоночника. В принципе, йогой можно лечить все. Что-то лучше, что-то хуже, но, в общем, все.

YJ: И онкологию? Многие преподаватели отказываются работать с раковыми больными из страха навредить.
СА: В большинстве случаев преподаватели йоги просто не понимают, что с такими людьми делать. И это понятно: не каждый выдержит опыт работы с пациентом, который будет умирать на твоих глазах и на твоих руках, что бы ты ни делал. На самом деле все, что можно сделать, — это скрасить его уход, сделать его более счастливым и более осознанным. Но, на мой взгляд, далеко не каждый человек такое способен пережить. Причина еще в том, что многие преподаватели склонны к некоторой ригидности. Сказали — делай вот так. Есть список — следуй ему. Не творческий подход. Никто не задает себе вопрос: с чего вдруг на IV стадии рака человеку йога противопоказана?

YJ: Есть мнение, что активная практика йоги провоцирует размножение раковых клеток и угасание происходит быстрее.
СА: Я иногда прошу студентов назвать противопоказания для занятий йогой. И они начинают вспоминают все прочитанные книжки. Противопоказана ли йога при лихорадочном состоянии? «Да», — говорят. А Шавасана — техника йоги? «Да». От Шавасаны станет человеку с температурой хуже? «Нет». А теперь представьте, что человек с онкологией станет дышать Нади Шодхану. Станет ему хуже? Ему уже не может быть хуже, он уже сильно болен. А если он начнет дышать Нади Шодхану, то у него чувствительность к боли снизится. Все противопоказания относительны. Единственное противопоказание — невменяемость. Когда человеку говоришь не вставать на голову во время занятия, а он встает. Вот это невменяемость.

YJ: Вам нравится преподавать?
СА: Я как раз читаю лекции у студентов. Мне с ними очень хорошо. Меня совершенно не раздражает, когда они чего-то не понимают. Наоборот, я буду объяснять, показывать и рассказывать, пока не поймут. Мне этот процесс доставляет радость.

YJ: Вы воспринимаете момент недопонимания как вызов и повод для собственного развития?
СА: Обучение студентов напоминает посадку растений. Тот факт, что росток принесли, поставили в стакан с водой, он пророс, пустил корни и вслед за этим был посажен в горшок и начал там развиваться, доставляет удовольствие. Наверное, это и есть чувство созидания. Взял знание, заложил в другую голову, полил объяснениями, и оно проросло.

YJ: Вы несете ответственность за то, что ваши студенты на 100% правильно все восприняли?
СА: Для этого существуют экзамены. Они достаточно серьезно учатся.

YJ: Как согласуется ваша деятельность на ТВ с преподаванием йогатерапии?
СА: Работа на ТВ отнимает большое количество времени, с одной стороны. Поэтому времени для проведения групповых занятий нет. А с другой стороны, я прекрасно понимаю, что работа на телевидении дала возможность помочь гораздо большему количеству людей! Мне постоянно говорят и пишут разные люди, и я радуюсь тому, что в их жизни произошли положительные изменения. И это потрясающее чувство, когда твоя аудитория не 10, 20 или даже 50 человек! Понятно, что даже здесь невелик процент людей, которые вынесут для себя что-то целостное. Но все-таки суммарные результаты несопоста­вимы.

YJ: И все-таки как бы вы сформулировали личное отношение к своей работе на ТВ?
СА: Я отношусь к своей телевизионной деятельности как к части пропаганды здорового образа жизни. Несмотря на банальное звучание этой фразы. Не больше и не меньше.

6-10 сентября Сергей Агапкин проведет видеокурс «Здоровая спина». Курс предназначен для тех, у кого уже есть проблемы со спиной, и для тех кто не хочет, чтобы они появились. В программе – наиболее эффективные упражнения йоги, которые помогут избавиться от боли в спине. Подробности и регистрация здесь.