Космический навигатор

Мне было 23 года, когда я вернулся из путешествия по Индии и Дальнему Востоку. Я считал, что пора уже остепениться и выбрать профессию. Вырос я в израильской академической семье и ощущал на себе давление родных — нужно было продолжать образование. Но что мне изучать? Помню тот день, когда я наконец сделал свой выбор. Я поплавал в Средиземном море и пошел к родителям. По дороге я вдруг увидел табличку на доме, в котором прожил большую часть жизни. На ней было написано «Улица Фрейда, 26». На следующий день я записался на факультет психологии в Университет Хайфы. Через много лет, по мере продвижения в изучении каббалы и нумерологии, я обнаружил, что число 26 символизирует непроизносимое имя Бога, которое ассоциируется с первоначальной энергией под названием мудрость. Тогда я осознал, что табличка на доме моих родителей не только направила меня изучать Фрейда, но также побудила встать на путь изучения каббалы. Я стал бакалавром и планировал получить степень магистра и степень кандидата наук в области клинической психологии. Однако в Израиле всегда было больше людей, которые хотят лечить, чем тех, кто нуждается в лечении. Как правило, университет принимает только одного из четырехсот абитуриентов. Самое важное требование — рекомендация профессора. У меня были самые высокие оценки, и я был уверен в своем успехе. Я был одним из восьми студентов, которых профессор специально выбрал для участия в эксклюзивном семинаре по психоанализу. Однако профессор отказался дать мне рекомендательное письмо. Он сказал, что мой взгляд на жизнь и на лечение сильно отличается от взглядов большинства психологов. Так как я делился с ним своим интересом к символизму и мистицизму, он считал, что мое чрезмерно бурное воображение в совокупности со странными теориями о жизни, смерти и духовности могут представлять собой «угрозу системе». «Ты слишком творческий человек для того, чтобы быть хорошим клиническим психологом», — сказал он мне покровительственным тоном. Я был в ярости. Так как по гороскопу я Овен, а это воинствующий знак, то у меня кровь прилила к голове. За секунду он стал моим самым злейшим врагом.

Мой внезапный гнев говорил о том, что я ментально объявил ему войну. И в тот момент его отказ был самым худшим, что когда-либо со мной случалось.

Но затем произошло еще кое-что — как это обычно и бывает. Вселенная гораздо более креативнее нас. Позвонил мой лучший друг и пригласил меня поехать вместе с ним в Мексику, заниматься серфингом. Я все еще оплакивал свою только что погибшую карьеру, и моей первой реакцией было: «Ты что, спятил? Разве ты не видишь, как я несчастен?» Но затем я задумался. Мое имя Гал на иврите означает «волна». Я подумал, что лучший способ понять волны и в конечном счете самого себя — научиться серфингу. Теперь я понимаю, что тогда просто следовал тому курсу, который был предначертан при рождении. Я этого еще не знал, но мой астрологический восходящий знак — Рыбы. Восходящий знак — это тот символ, который показывает нам путь к самоосознанию. Это не друг позвал меня к водам Мексики, а моя астрологическая конституция и мое имя. Мой друг и даже враг — тот профессор — были лишь проводниками.

Я поехал на Запад, руководствуясь тем посланием, которое несло мне мое имя. И вот я оказался в Мексике, где я искал Гала, искал волны и учился искусству течь вместе с жизнью. Мантра, которой меня научили мои друзья-серферы: «Не бойся». Она мне хорошо послужила и в бурном море, и на суше. Через месяц моему другу нужно было возвращаться в Израиль, а вылетал он из международного аэропорта в Гвадалахаре. Так как у меня еще было несколько свободных месяцев, прежде чем я мог вновь подавать документы в университет, я решил на несколько дней поехать вместе с ним в Гвадалахару.

На пятый день пребывания там ко мне подошел мускулистый молодой человек и предложил показать «настоящую Мексику». Моей первой реакцией было вежливо отказаться. У меня с собой были все деньги, паспорт и дорогой фотоаппарат. А он, конечно, хотел все это украсть и, возможно, также заодно прихватить и мои органы, чтобы потом продать их на черном рынке.

Однако внутренний голос подсказал, что нужно отдаться ситуации. Не бояться. Оседлать волну. И я засунул руку в карман, чтобы защитить свой бумажник, и сел вместе с ним в автобус. Мы больше часа ехали до довольно бедного и довольно бандитского района города. Там мы позанимались в его спортивном клубе и встретились с его приятелями — любителями текилы, которые громко исполняли песни о мексиканской революции. На обратном пути мы услышали, как из окна одного из маленьких домиков раздается живая музыка. Мы зашли и увидели там двух парней, играющих на музыкальных инструментах. Рядом с ними стоял микрофон, которым на тот момент никто не пользовался. А я всегда мечтал стать рок-музыкантом. Повинуясь импульсу, я схватил микрофон и стал петь и кричать, пока у меня не заболело горло. После нескольких часов такой рок-импровизации я вернулся в отель. Это был один из самых потрясающих дней моей жизни. И бумажник все еще был при мне. На следующее утро, когда я паковал вещи и готовился к отъезду из Мексики, два этих музыканта — в сопровождении трех переводчиков (каждый из них знал английский язык только на одну треть) — появились у меня в отеле и предложили мне присоединиться к их группе. Оказывается, днем ранее они специально установили этот микрофон, чтобы проводить прослушивание — они искали фронтмена, и я оказался единственным, кто пришел. Я поблагодарил их и сказал, что в этот же день уезжаю в Гватемалу. «Зачем?»— спросили они у меня. «Чтобы выучить испанский»,—ответил я.

Они озадаченно переглянулись. «Мы можем научить тебя испанскому», — сказал один из них. Через три недели мы с группой уже выступали в клубах по всей Гватемале. А меня усыновила любящая семья, которая предоставила бесплатное проживание, еду и транспорт. Синхронность событий сопровождала мою жизнь. Однажды во время пробежки в парке я увидел группу людей в белом.

Я подошел поближе и впервые увидел практикующих йогу. Не дожидаясь приглашения, я к ним присоединился. И с того момента я почти каждый день ходил на занятия йогой. А через месяц инструктор попросил меня пойти с ним навестить одного из учеников, который заболел. Пока мы сидели с больным, я предложил полечить его и применил некоторые приемы тибетского энергетического целительства, которым научился несколько лет назад. Он почувствовал себя лучше, а его благодарная жена захотела сделать мне подарок.

Она позвала меня в другую комнату и задала три вопроса, которые я с тех пор задаю всем, кто приходит ко мне за помощью. Я называю их троицей. Это: «Ваша дата рождения?», «Где вы родились?», «В какое время?» Я на них ответил и впервые в жизни увидел, как составляют астрологическую карту. Женщина начала заниматься этим совсем недавно и постоянно что-то смотрела в книгах. Но ее комментарии были потрясающе точными. До этого пять разных психологов не смогли понять меня так хорошо, как этот начинающий астролог. Я закрыл глаза и прошептал своему высшему «я»: «Если я должен изучать это искусство, которое кажется мне таким знакомым, пожалуйста, покажи мне путь».

Меньше чем две недели спустя гитарист из нашей группы потащил меня на какое-то таинственное собрание. «Кто они такие? Чем занимаются?» — подозрительно спрашивал я. Он отмахнулся от моих вопросов и сказал: «Там классные девчонки». Я вошел в помещение и сел сзади, рядом с дверью, чтобы можно было незаметно уйти. Преподаватель говорил по-испански, который я в то время не понимал, однако время от времени он вставлял слова на иврите. А затем, к моему удивлению, в тысячах миль от Израиля, в окружении мексиканцев, учитель начал писать на доске буквы иврита — моего родного языка. Я пришел в группу, в которой изучали каббалу и астрологию. Гитаристу просто показалось, что мне понравится. Он был еще одним проводником.

Я присоединился к эзотерической школе Circulo Dorado и прозанимался у них два года. Программа в Гвадалахаре заменила мне курс магистра психологии в Хайфе. А позже я узнал, что «Зоар», самая важная книга в каббале, была написана в Гвадалахаре, но только в Испании. Получается, что моя душа очень хотела изучать каббалу в месте под названием Гвадалахара.

Планировал ли я заниматься каббалой, астрологией и йогой? Нет. Думал ли я, что это моя судьба? Нет. Я просто следовал пути моего имени, а также другим знакам, которые встречал на своем пути. Оглядываясь назад, я считаю профессора, который не дал мне возможности поступить в университет, самым влиятельным человеком в моей жизни. Полагаю, он самый важный каббалист и мистик, которого я когда-либо встречал, даже если он сам никогда не согласится с такими характеристиками. Он не был врагом, которым я его считал, когда покидал кабинет без рекомендательного письма и без надежд на будущее. Он был моим спасителем, моим проводником и моим целителем.