Ирина Богушевская, певица, поэтесса, композитор

С самого начала меня мощно «повело» в сторону китайских практик – тай-цзы и цигун, хотя йога всегда была рядом: ею занимались многие друзья. Еще во время обучения на философском факультете в МГУ у меня сложилось весьма умозрительное представление о философии Древней Индии и Китая, почерпнутое в основном из учебников. Но когда ты пытаешься просто запомнить, чем одна восточная философская система отличается от другой, никакого погружения в предмет не происходит. Вот если бы в те времена к нам на семинар по философии попал мастер йоги, который показал бы нам несколько упражнений – дыхательных или на концентрацию!

Уверена, мы бы тогда по-другому восприняли эти темы. Полагаю, что йогу и цигун невозможно изучать как некую академическую науку – должна быть какая-то база для восприятия информации. А у нас в советское время такой базы не было и быть не могло. Некоторое время спустя мы со старшим сыном жили целое лето на даче, и там на чердаке я нашла отдельные страницы загадочного журнального текста – они были посвящены дыхательным упражнениям и работе с подсознанием. Этот текст меня совершенно потряс: в нем говорилось, что каждый орган в нашем теле обладает собственным сознанием и что можно регулировать деятельность, например, печени, общаясь с ней напрямую. В атеистическое советское время диалог с собственной печенью звучал очень странно, но этот процесс меня сразу захватил. Тогда я и сделала первые шаги на пути к самоизучению. Следующий этап – 1999 год. Я начала заниматься тай-цзы в клубе «Инби» у Олега Михайловича Чернэ – замечательнейшего мастера, я ему благодарна за то, что он своим примером показал, насколько высоким может быть уровень развития человека.

Тай-цзы я занималась года три, с большим энтузиазмом, по 2-3 часа в день утром и вечером. И это вытащило меня тогда из колоссальной депрессии. А потом родился второй сын, одновременно надо было с нуля строить квартиру – и я перестала практиковать, потому что стало очень сложно со временем. В 2005 году я познакомилась со Светланой Мильчевой, инструктором и цигун-терапевтом. Мы с группой тогда очень много ездили с концертами, и у меня возникли постоянные носовые кровотечения. Когда я начала практиковать цигун, эти проблемы ушли. А потом к Светлане в класс подтянулась и вся моя группа. Теперь, когда перед выступлением ты стоишь за кулисами в стойке, набираешь энергию и делаешь очистительные упражнения, уже никто, кроме пожарных, не удивляется.

Цигун – это постоянный разговор со своим телом. Есть такой внутренний круг «у-син»: ты мысленно работаешь с внутренними органами и движешься по ним в определенной последовательности. Мы много времени проводим в дороге, и это упражнение хорошо тем, что его можно делать, например, лежа в поезде. Так спится после этого хорошо! Для меня практика цигун не является способом уйти от реальности, а, напротив, помогает интегрироваться в нее. Так, чтобы социум тебя не сплющил и не разрушил. У Москвы в последнее время энергетика вокзала – бесконечные массы людей как очумелые снуют в разных направлениях. И для того чтобы здесь выживать, неизбежно нужно что-то делать для своего тела, чтобы оно тебя носило по бренной земле. И выдерживало все эти нагрузки.