Гита Айенгар делится своими воспоминаниями

С раннего детства у меня была естественная склонность к йоге. С трехлетнего возраста я пыталась подражать практике моего отца, Шри Б.К.С. Айенгара. Еще маленькой девочкой я заболела нефритом (воспаление почек), и меня госпитализировали. Через три недели выписали с длинным списком лекарств, которые нужно было принимать. Для моего отца это был трудный период в жизни, и он не мог позволить себе покупать дорогостоящие лекарства. Вместо этого он мне рекомендовал практиковать асаны для улучшения здоровья. Каждый раз, когда я ходила на прием к врачу, тот говорил, что мне лучше и что я должна продолжать принимать лекарства. Конечно, он понятия не имел, что лекарства тут ни при чем и что мое здоровье улучшалось благодаря занятиям йогой.

Где-то через год мой отец взял меня с собой к его гуру, Шри Т. Кришнамачарье, в Майсор. Мы два дня ждали, чтобы он нас принял, и, когда мы с ним увиделись, он посоветовал мне практиковать те самые асаны, которые я уже делала на тот момент. Я была слишком юной, чтобы понимать, что существует связь между йоговскими практиками и здоровьем, однако я сама чувствовала, что состояние улучшается. Несмотря на болезнь я все же делала свою практику, так как ощущала, что йога поддерживает меня. Практика была для меня своего рода эликсиром жизни. Мне даже не нравилось куда-то ходить, общаться с людьми, так как я хотела только практиковать йогу и подняться над всеми жизненными проблемами. Моя склонность к йоге была столь сильной, что уже в детстве я говорила, что хочу стать санньясинкой (член ордена, находящегося на самой высокой стадии индуистской ашрамной системы). Однажды, когда мне было семь лет, отец сказал, что он будет демонстрировать асаны и хочет, чтобы я пошла с ним. Я очень испугалась, оказавшись на сцене, хотя и не подала виду. Я просто имитировала все позы, которые выполнял отец. Некоторым казалось невероятным, что я могу их делать. Тело было еще слабым после болезни, но я была очень целеустремленной.

Мой отец ничему меня не учил напрямую; он доносил до меня свое намерение взглядом или действием. Когда появлялись новые движения или вариации, он во время практики присматривался к тому, насколько я поняла их. Он никогда не указывал мне на то, что я делаю неправильно. Вместо этого демонстрировал правильно сделанную позу. Да, я была дочерью учителя, но ко мне никогда не было особого отношения на его общих занятиях. Он относился ко мне так же, как и к остальным.

Иногда он ставил меня в центр зала, чтобы я демонстрировала асаны. Он это делал потому, что так ему было проще донести что-то до остальных учеников. Благодаря этим демонстрациям я научилась быть более наблюдательной и всегда очень внимательно слушать то, что говорил или объяснял Гуруджи.

Преподавать я начала лет в 13. Я тренировала своих младших сестер, а также других девочек из моей школы для соревнований по йога-асанам между школами. Моя учительница была ученицей Гуруджи, и она просила меня принести фотоальбомы Гуруджи, так как не знала, как выполнять некоторые сложные позы. Это было еще до публикации книги «Свет йоги».

Поступление в колледж совпало с тем временем, когда Гуруджи начал преподавать за границей. Пока он был за пределами Пуны, некоторые его ученики просили меня помочь им в их практике, так что в возрасте 16 лет я уже была признанной преподавательницей йоги и до сих пор преподаю.

За все эти годы я видела множество людей, сумевших поправить здоровье при помощи йоги. Я видела облегчение на их лицах, когда они смогли подняться над своей болью и облегчить страдания под воздействием асан. В асане уму нужно идти внутрь тела, чтобы найти там спокойное место — оттуда будет ощущаться идеальный баланс. Если во время практики ум блуждает, тогда человек полностью не присутствует и не может быть единства. Вовлеченность, взаимопроникновение и способность проникать в суть — необходимые качества для практикующего.

Моя мама умерла, когда я была еще совсем юной, и это был для меня эмоционально трудный период. Очень долго никто из нашей семьи не мог признать, что ее больше нет. Я была старшей среди детей, и на меня легли те обязанности, которые прежде выполняла мать. Мне нужно было делать всю домашнюю работу, а затем еще найти время на свою практику, а также продолжать преподавать йогу в разных школах и колледжах.

Мне было трудно сохранять баланс в жизни, но я обнаружила, что могу сделать все, что решила. Я поменяла свой режим дня — теперь практикующие сами приходили ко мне домой, я перестала ездить к ним и экономила драгоценное время. Йога дала мне мужество и уверенность для победы над трудностями.

Гуруджи — человек, который женился и имел детей, но по состоянию своего ума и по своей природе он совершенный йог. Он много давал своей семье, но вместе с тем сохранял некую дистанцию, создавая для себя баланс. Он всегда был очень тверд относительно той тонкой грани, которая отделяет привязанность от непривязанности. Он предоставил нам свободу — мы могли делать все, что нам захочется, и сами решать что правильно, а что нет.

Гуруджи много страдал от бедности, ему нелегко давалась каждая рупия, которую он зарабатывал преподаванием йоги. Наши семейные финансы часто находились в плачевном состоянии. Помню, меня поразил рассказ о том, как он много миль проехал на велосипеде для того, чтобы провести урок, — вырученных денег хватило ровно на один прием пищи.

Когда Гуруджи впервые приехал в Пуну, он ощутил на себе презрение местных. Многие завидовали его харизме и влиянию и пытались помешать ему проводить занятия, но у него была сильная воля, и он никогда не сдавался.

Куда бы он ни шел, на него сходились посмотреть толпы людей — он мастерски выполнял асаны, и его окружала слава йога, который часто ездил за границу. Он привлекал многих людей — они собственными глазами видели, как йога помогала его ученикам. У него было много оппонентов, однако Гуруджи встречал их всех мужественно, не спорил с ними. Он принимал их поведение как часть человеческой природы и говорил, что если он продолжит быть честным с самим собой, то его не будет волновать то, что кто-то о нем говорит. У него была огромная вера в учение его гуру и в его собственную садхану (практику). Я бы сказала, что Гуруджи был первым йогом, который обратил внимание простых людей Индии на йогу — он вновь открыл ее для них.

Я считаю, что «Йога-сутры» Патанджали — фундамент всего искусства и всей науки йоги. Она состоит всего из 196 сутр, что необычайно для столь обширного предмета, однако в каждой сутре заключена огромная глубина. Патанджали прекрасно описал восемь ветвей йоги, когда сравнил их с лепестками цветка, он сказал, что если даже один из этих лепестков пропустить, то весь цветок потеряет часть своей красоты. Только когда ученик познакомится с определенным методом его гуру и встанет на путь йоги, только тогда истинный смысл «Йога-сутр» Патанджали проявит себя.

Даже «Хатха-йога Прадипика» гласит, что перемены должны идти изнутри, так как каждая перемена должна быть взаимосвязана и каждая трансформация должна быть полностью переварена, прежде чем можно будет двигаться дальше. Гуруджи следовал этой инструкции и наставлял меня на этом пути.

Кришнамачарья показал этот путь и Гуруджи. И Гуруджи, как преданный ученик, шел по этому пути, полностью в него погрузившись. Таким образом истинный смысл каждой сутры, со всей ее глубиной, проявился пониманию Гуруджи. Он видел теоретический смысл каждой сутры, но также имел и свой собственный опыт. Он обнаружил связующую нить между Патанджали и собой.

Мое собственное определение йоги? Йога — это ограничение ментальных модификаций, что является результатом ограничений, вызванных контролем чувства восприятия, движения мышц и нервов, колебаний ума и переносом сознания «я» в место, где никакого индивидуального «я» не существует. Согласно теоретическим объяснениям шастр, цель йоги — самадхи (целостность, завершение), но я думаю, что истинная цель залегает глубже — там, где существует чистое бытие. Цель йоги, как я ее вижу, заключается в том, чтобы в конечном счете добраться до внутреннего прибежища вечной истины. Путь к этому связан с долгим процессом трансформации.

Посредством упорной практики йоги человек разовьет в себе сострадание, терпение, чувствительность, удовлетворенность, силу, веру и непривязанность — любое из этих качеств можно рассматривать как достижение на пути к обнаружению внутреннего бытия.

Гита Айенгар — дочь и ученица Б.К.С. Айенгара, передающая нам древнюю традицию, которой учит Гуруджи. Имя Гиты Айенгар стало известно в России благодаря выходу книги «Йога для женщин» (или «Йога — драгоценность для женщины»), благодаря которой тысячи женщин смогли открыть для себя сбалансированную и грамотно построенную практику. Сегодня Гита — а ей cкоро исполнится 70 лет — продолжает вести занятия в Пуне, обучая сотни учеников медитации и пранаяме.

Вспоминает ученица Гуруджи и Гитаджи, Елена Ульмасбаева:

Гита Айенгар — женщина-брахмачари, всегда ходит в белом и не носит украшений. Ее взгляд направлен внутрь, такое впечатление, что она не слишком вовлекается в происходящее вокруг нее. Наверное, такими должны быть монахини, живущие в миру и посвятившие себя Богу. В ее глазах глубина и опыт. Многие считают ее суровой, наверное, потому, что она молчалива, но видит всё и всех, многие ее даже боятся.

Я тоже немного побаивалась ее вначале, много лет назад, когда впервые приехала в Пуну. Только спустя какое-то время, став старше и мудрее, я поняла, что ее суровость — это и есть сострадание в высоком смысле. Именно сострадание, а не жалость. И еще огромное стремление помочь, донести до нас то, что она знает и чувствует, поделиться знанием, которое она восприняла и продолжает воспринимать от своего великого отца.

Я думаю, что именно этой передаче, этому служению она и посвятила свою жизнь, отказавшись от радостей женской участи. В традиционном индийском обществе главная цель в жизни женщины — это служение мужу и рождение детей (именно в такой последовательности). В то время, когда Гита была молодой, трудно было представить сочетание семейной жизни с постоянным преподаванием перед толпой учеников из разных стран, не только женщин, но и мужчин. Индийское общество еще лет 30 назад было довольно строго регламентировано. Мы можем только догадываться, что послужило истинной причиной того, что Гита выбрала для себя этот нелегкий и, по-моему скромному мнению, порой скорбный путь. Но также мы можем и восхищаться этой жертвой, которая обернулась великим благом для миллионов практикующих йогу Айенгара, потому что никто не передает этот метод так, как она. Я склоняюсь перед Вами в глубоком поклоне, Гитаджи.