Практика молчания как способ вспомнить себя

Тишина, как натянутая струна, того и гляди порвется и рассыпется бисером. Тишина повисла и давит. Тишина — это современная клаустрофобия, когда на телефон не сыпятся сообщения, не приходят лайки и уведомления в социальных сетях, твои stories не просматривают и не шлют эмоджи, и даже рассылка вдруг перестала работать. Тишина грозит одиночеством. В ней вдруг навязчиво вспоминаешь все, что, казалось, забыл, и себя в том числе. А вспоминать себя — это чаще всего страшно, а также больно. И, как следствие, мы просто боимся остаться наедине с самими собой.

Молчание

Мне повезло: не зная много о процедуре молчания, на свою первую практику я попала в Решикеш, святой город, место, где много веков назад зародилась йога. Сюда в 1968 году приезжали практиковать трансцендентальную медитацию легендарные Битлз, практически весь White Album написан в Решикеше. Здесь совершали древние ритуалы принц Чарльз и его Камила, и здесь же, по преданиям, под манговым деревом материализовался в позе Лотоса бог Вишну, а разъяренный Шива проклял на вечные мучения бога огня Агни. «Долина Святых» или «Огненная земля» — так еще называют город у подножья Гималаев, на берегах Ганга.

«The deeper you go, the higher you fly» поет Леннон в одной из песен с “Белого альбома”. А я вспоминаю бессмертную фразу, высеченную на стене храма Аполлона в Дельфах — «Познай себя, и ты познаешь мир». Однако до «познай себя» еще далеко, но рукой подать до нее, медитации в молчании.

Молчание – это выключенный телефон, никаких книг, заметок в блокноте, музыки, а в идеальном случае — это еще и отказ от визуального контакта с людьми, сильного инструмента общения. Звучит по-настоящему пугающе. И мне тоже было страшно представить, как это будет, и что я буду делать, если не смотреть в телефон, читать книжку, записывать мысли в блокнот, слушать музыку и просто болтать.

Вообразив весь апокалипсис ситуации, в которой я вдруг и на семь дней отключаюсь от всего, что ежедневно наполняет мою жизнь, я решила готовиться. За месяц до поездки я вышла из всех соцсетей и на просьбы друзей посмотреть фото в инстаграме или оценить пост в фэйсбуке говорила: Не могу, у меня «socialmedia-молчание».

Мне кажется, первое время большой палец правой руки продолжал в уме листать ленту, но это было совсем краткое ощущение. Мир вокруг стал несказанно краше. Осенний воздух насытился прохладным ароматом, облака за окном обрели форму, сапоги шуршали листвой, птицы с последними криками улетали на юг, а люди куда-то спешили, и иногда за беготней можно было рассмотреть их черты.

Когда молчишь в группе единомышленников, можно рассмотреть подробно не только их черты, но и малейшие эмоции, которые транслируют движения рук, повороты головы, глаза, походка, осанка и многое другое. Так наш конклав из 13 очень разных людей, с которыми мы ежедневно практиковали йогу и медитацию, оказался одной из увлекательнейших книг, мной прочитанных.

Первая часовая сессия медитации начиналась в 5:30 утра. Я вставала за 40 минут и, по настоятельному совету учителя, обязательно принимала душ. Без прохладного душа утренняя медитация превращалась в бесполезную перину из сонного тела и вялого ума. За медитацией следовал рассвет, класс йоги и пранаямы (дыхательная гимнастика), а за ними – долгожданный завтрак. И никогда этот утренний прием пищи не был таким желанным и полноценным. В 10 утра – две следующие сессии медитаций. Обед. Свободное время до 15:00, когда можно немного поспать или тихо смотреть на Ганг, следить за смешными бурундуками, наблюдать бабочек и пересчитывать лотосы в пруду. А далее снова – медитация, йога и пранаяма, медитация, ужин. После ужина – сатсанг (духовная беседа) с учителем.

Молчать сложно? — спрашивали меня после, и я раз за разом начинала свою историю в цифрах. Молчать не сложно, молчать больно. И тут подразумевается исключительно физическая боль, сопутствующая такому насыщенному графику практики. Молчание не стало подвигом, но необходимым условием для выполнения заданной планки. Ум, привыкший постоянно за что-то цепляться, что-то анализировать, решать, отказывался подчиняться тишине и извивался самыми немыслимыми кольцами, которые в свою очередь приносили страшную телесную боль во время медитаций.Усилием воли я раз за разом сбрасывала колючие мысли за борт сознания и молчала. 

Но как известно, упорная практика (в чем бы она не заключалась) всегда приносит свои плоды, так примерно на пятый день режимного молчания сопротивление ума и тела спадает, дыхание становится ровным и глубоким, и начинается то, что хочется назвать «потоком тишины». Главное, не смотреть вниз.

В классическом индуизме практика молчания называется Mauna, «тишина» в переводе с санскрита. Мне в голову сразу приходит Mauna Kea, вулкан на Гавайских островах, и самая высокая в мире гора, если считать от подножия глубоко на дне океана. Mauna — «гора», так английское «mountain» обтесалось в гавайском языке. И я верю, что это милое лингвистическое совпадение неслучайно. Ведь можно ли полететь высоко, как в песне Битлз, если не с самой глубокой и одновременно высокой горы, горы под названием Молчание.

Так что изменилось? — пожалуй, главный вопрос, который задают немолчавшие. У всех по-разному. Кто-то из нашей группы бросил нелюбимую работу сразу же по приезде в Москву, кто-то развелся и открыл собственное дело. Я же отвечаю так — Я больше не боюсь тишины, я с ней заодно. «The rest is silence.»