Навстречу себе

Тогда я отправился в путешествие. Целый год колесил по миру в поисках места, где полегчает. Вымотался. Не от путешествий, а от зацикленности на неизвестном. Ведь, по сути, я не знал, что ищу.

Я вернулся домой из очередной страны. Дверь открыла мама. Мы обнялись, помолчали. А потом она сказала, что до тех пор, пока я не раскрою в себе главное, искать место покоя бесполезно.

Нужно выпить воды из своего родника и только потом отправиться навстречу океанам.

«Ты непременно построишь дом, который станет отражением твоего внутреннего дома. А еще встретишь "своего" человека. В нем узнаешь, найдешь все города, горы, сады, моря мира. И тогда твой поиск превратится в тихое наслаждение теплом дома и любимых людей».

Спустя годы я встретил ту, благодаря которой узнал себя настоящего. Она привела меня к берегу моего дома. И не важно то, что наши дороги в итоге разошлись. Главное то, чему мы научили друг друга.

Два сливовых дерева в саду одарили щедрым урожаем. Часть раздал, оставшееся быстренько замариную, пока сливы не обмякли. Нури вызвался помочь. Закончил перевод двух глав, уложил внука и пришел на подмогу.

К середине осени Махмуд отвезет мои заготовки на продажу в большой город. Вот подкоплю денег, и мы с Беязом купим маленькую машину для путешествий. Новые места, люди, мысли...

На дно пастеризованных банок закидываю гвоздику, горошковый перец, чеснок и палочки корицы. Затем доверху заполняю их сливами, заливаю горячим маринадом из смеси воды, уксуса, сахара, соли. Обычно бабушка мариновала осенние сорта: у них кожура твердая и не сползает с плодов после засола. Я не дождался сентября, о чем не жалею: в августовских сливах больше солнца.

Нури закатывает банки, переворачивает их вниз крышками и, укутав пледом, оставляет остывать.

«Хоть вы и расстались, но ты говоришь о ней с благодарностью. Это прекрасно. Благодарность — синоним любви.

Бывает, что между людьми, которые любили друг друга, не остается ничего, кроме ненависти. Это уничтожает. Особенно того, кто ненавидит. Носителю этого безумно вредного чувства нужно принять то, что все живое не идеально и не должно соответствовать нашим представлениям об идеальности. Суфии писали, что полюбить возвышенного и вроде бы недосягаемого Творца легко, а вот полюбить его неидеальных созданий — непростая задача».

Четырнадцать банок остывают на веранде. Ух, управились! Теперь можно перекусить. Нарезаю арбуз треугольничками, выкладываю на блюдо вместе с кусочками овечьего сыра и рукколой. Сверху посыпаю обжаренными кедровыми орешками. Вкусно, освежающе. Я вдруг вспомнил, как чайки любят арбуз. Не раз угощал их сочными кусочками…

В детстве мы с бабушкой часто приходили к чайкам. Каждый день она встречала меня на коричневых ступеньках входа в школу, и мы шли слушать волны. В этой картинке я запомнил Сону, одетую в пальто горчичного цвета и с каштановым шарфом на шее. «Чайки ждут твоих мизинцев, малыш!» — шутила Сона, крепко держа меня за руку. Перебегали дорогу и спешили к чайкам. Зимой они подлетали так близко, что их можно было погладить.

Я прятал руки в карманах, боялся махать чайкам, но не их самих. Мы стояли у береговой линии, запрокинув головы, наши шарфы разлетались на ветру. «Море, твоя жизнь намного шире, выше и глубже, чем ты себе представляешь. Не обматывай крылья ограничениями, будь легким, как ветер, и таким же свободным, как чайки. Благодари за каждый вдох, научись делиться и постарайся услышать как можно больше океанов».

В те встречи с чайками я решил, что буду свободным. Мое понятие свободы время от времени менялось, рассыпалось, заново рождалось и укреплялось.

Сейчас я пришел бы снова вместе с Соной на тот самый берег и сказал: «Бабуль, свобода — это любить. Себя, людей, завтра, время, трудности и мир, который у каждого свой. Ты ведь об этом говорила?»