Мои три мозга

Я девочка смелая, мне даже с парашютом не страшно было прыгать, но выразить свою симпатию мужчине мне, представьте себе, боязно. Точнее говоря, поначалу так не было, этот страх поселился во мне с последним расставанием.

И сейчас будет сказка про то, как мозг стал во всем виноват (должен же кто-то быть виноват). Давным-давно, миллионы триллионов лет назад, в далекой-далекой пещере жил человек, и было у него три мозга. Жить в те времена было опасно: то тигр нападет, то одного мамонта на все племя не хватает. В общем, тогда человека кормили ноги: только развивая большую скорость, он мог либо убежать от опасности, либо догнать добычу. На физиологическом уровне в его теле происходили вот такие процессы: нервные импульсы посылали сигнал из мозга в гипофиз и гипоталамус, которые, в свою очередь, передавали его в надпочечные железы, где и вырабатывался адреналин, и оттуда он разносился во все клетки тела. Организм переходил в состояние полной боевой готовности «бей или беги» за считаные секунды. И всем этим руководил рептильный мозг, ему 100 миллионов лет, и он отвечает за базовые, запомни — БАЗОВЫЕ, потребности: выживать, спариваться, спать, питаться. Это мозг номер 1.

Мозг номер 2 — лимбический, или «эмоциональный», ему 50 миллионов лет, и он достался нашему человеку от животных, отвечает он за получение удовольствий: вкусной сладкой и питательной пищи, сна, секса, телесных ощущений, но с наименьшими затратами энергии. Он любит комфорт и рутину, любая смена деятельности ему кажется опасной.

Мозг номер 3 — это неокортекс, наш рациональный разум, самая молодая структура мозга. Его возраст 1,5–2,5 млн лет. Неокортекс обрабатывает то, что вы видите, слышите и чувствуете, отвечая за размышление, умозаключения, способность к анализу, познавательные процессы и т. п.

Теперь внимание: нужно отметить, что в современном мире нет мамонтов и на нас не охотятся тигры. Но наши мозги номер 1,2 и 3 так привыкли к ним за эти миллионы лет, что продолжают нас охранять от любой опасности. А под опасностью он понимает все, что угодно: другую работу, новые отношения, желание выделяться в толпе и иметь собственное мнение, ведь раньше за это можно было лишиться жизни.

И такой вот опасностью после расставания мой мозг стал считать отношения и включал защитную реакцию «будь ящерицей». Как бы ни хвалили позитивное мышление, но одной осознанностью тут проблему не решишь, так как мозг подкреплял историю, что для меня это опасно, выбросом в кровь гормонов и нейромедиаторов, действия которых я не могла преодолеть, так же как многие не могут отказаться от McDonalds. 

Я бесилась от того, как непринужденно я могу заигрывать с парнями, которые мне безразличны, и застывать или строить из себя суровую, а то и просто молчать, утопая в глазах того, кто мне нравится, и не говорить ни слова. Мне было страшно. Для меня «проявление симпатии/инициатива» — «страх» были крепко соединены в одну нейронную связь. Как только я предпринимала действие, включался страх.

Какие люди, воспоминания, ситуации включают в твоем мозгу красную кнопку Alarm?

Есть ли ситуации, где ты хотел бы себя вести по-другому, но никак не получается?

Чтобы прорваться через это сопротивление и подсознательную защиту, проявленные и на гормональном уровне, мне нужно было где-то взять энергию. Читай «порцию эндорфина». Эндорфин — это гормон радости, он помогает игнорировать боль, давая тем самым возможность скрыться от опасности при ранении или травме. Его выработке способствует интенсивная физическая активность, бег, прыжки, холодный душ. Я добывала его в позе Стула (поза Кундалини-йоги).

Мне было просто наплевать, как кто отреагирует на проявление моей симпатии, — мне бы выжить в этой позе Стула. Я как будто снижала градус значимости его реакции, превозмогая это в такой физической нагрузке.У меня получилось за меньший срок: недели через две я сказала мужчине, который мне тогда нравился, такое, что некоторые подруги были удивлены моей прямотой. И предполагаемого хеппи-энда не было — я получила, кстати, отказ. Вежливый, но все-таки. И мне было не больно, я не корила себя и ни разу не подумала: «Ну вот, зря ты ему призналась».