Астейя – выдыхая прошлое.

Медитируя над понятием астейя – третий принцип ямы − я столкнулась с новой волной сопротивления в практике. Без насилия и лжи я каждый день прислушивалась к себе в поисках момента расстелить коврик. И что-то всякий раз мешало: то ребенок никак не заснет, то проснется не вовремя, то дел навалится, то встречи какие-то, то гости, то жарко, то холодно. Я не понимала, почему вдруг отлаженная за месяцы ежедневная практика превратилась в еженедельную. Внимание отвлекала нарастающая тяжесть в спине из-за ежедневных долгих прогулок с сыном на руках. Появилась вина перед собственным телом. Ощущение, что я пытаюсь и не могу вернуться к практике, к преподаванию, к жизни, которая была у меня до материнства, комом застряло в груди.

Я не хотела заставлять себя заниматься даже через легкое бессилие (хотя знала по опыту, что через несколько асан силы могут вернуться), ведь я пообещала следовать понятию ахимса. Йоге без насилия. И тогда практика превращалась в бесконечную йогу-нидру или в мучительные поиски ответа на вопрос: где же потерялся мой былой энтузиазм.

Параллельно я думала о третьем принципе ямы – астейя.

Астейя обычно переводится с санскрита как «не укради», хотя меня больше привлекает понятие «нестяжательство» − не отягощать, не утяжелять свое существование чем бы то ни было.

Так что же можно украсть в йоге? Кроме коврика, кирпичика и ремешка?

Я четко понимала, что каким-то образом я украла у себя саму йогу. И никак не могла уловить тот момент, когда и как я это сделала.

Жизнь циклична и непостоянна. Иногда в ней штиль, и время словно растекается от утренней дымки к ночным сумеркам. А порой наступают штормовые порывы, и море событий вихрями разбрасывает время, как песок. И даже выкроив миг тишины, сложно остановить быстрые потоки в голове и сердце. Чтобы это сделать, начинаешь возрождать в сознании опыт, который уже накопился за долгие часы на коврике; слова, которые произнесли люди, несущие некий идеал; свое собственное тело, получившее удовольствие от той или иной позы; мысли, побудившие действовать однажды. Некий набор чувств, ощущений, воспоминаний, на котором строились отношения с практикой.

Я погружалась в них, и сердце наполнялось печалью и тоской. Я постоянно натыкалась на свидетельства прошедшего, вела с ним диалог. То злилась, что это прошедшее так подло кинуло меня в тот самый миг, когда оно мне больше всего нужно. То думала о том, что я делаю не так и жалела, что отвернулась от готовых рецептов, заложенных в именитых школах йоги. То лелеяла свой опыт и мечтала, что однажды он всем утрет нос. Пока в какой-то момент я, уставшая от заезженных до дыр пластинок, не разглядела свои ветряные мельницы.

И тогда я решила попрощаться. Расстелила коврик, села в первую удобную позу и начала выдыхать. Выдыхать тот опыт, что накопился в теле, ожидания, которые не оправдались, отношения, которые ушли. Комфортный, знакомый образ себя в практике, людях, теле, мыслях. С каждым выдoхом я прощалась и отпускала. И постепенно то там, то тут начали появляться ощущения − тело оживало. Я отпускала свои представления о том, какой должна быть йога, о том, какими должны быть позы. Отпускала сотни комментариев своих именитых преподавателей о тех движениях, которые должны быть сделаны. И в пустоте, образовавшейся от такого упражнения, я вдруг обнаружила, что могу двигаться дальше. И я начала вдыхать. И мое тело наполнилось неизвестностью, предвкушением чего-то нового, того, где я еще не была, и что однажды мне тоже придется отпустить.

В этот момент я приняла в свою жизнь принцип Астейя – нестяжательство. Я пообещала себе, что буду и дальше продолжать выдыхать все то, что отягощает мою практику непосильными ожиданиями.

Каждый день, каждый миг мы рождаемся заново. Как хорошо в этом смысле детям и подросткам, для которых радость грядущей неизвестности настолько велика, что они легко перечеркивают опыт в готовности к чему-то новому. И как сложно людям, которые несут свои воспоминания изо дня в день, перекрывая ими настоящий момент, и кажется, что солнце светило ярче... Тело меняется, вчера ему было хорошо в одной позе, сегодня − в другой. Когда мы держимся за чей-то чужой рецепт йоги, мы не развиваем диалог со своим телом, не следуем за его непостоянством. Даже если этот рецепт вчера придумали мы сами.

Часто мы отягощаем практику чужим вниманием, перепутав йогу с искусством факира. На самом деле многие испытывают дефицит одобрения со стороны окружающих, и в этом нет ничего постыдного. Этим надо насытиться, разместив десяток фотографий замысловатых поз на живописных берегах в интернете. Просто сделайте это столько раз, сколько вам потребуется. А когда станет скучно – выдохните и вспомните о йоге.

Еще практику можно отяготить воровством времени у себя или у кого-то. Создание временного и пространственного угла для коврика и тишины в своей жизни – это очень сложный и важный процесс.

Я не могу заниматься йогой, жертвуя своими отношениями с близкими людьми, необходимым мне набором ежедневных ритуалов или какими-то витальными потребностями. Что важно, а что нет знаем только мы сами. В любом случае, если на коврике не дает расслабиться навязчивая мысль встать и погладить кота/развесить белье/сотворить табличку в экселе, наверное, стоит это сделать.

Но самое опасное, чем можно отяготить себя в йоге – самой йогой. Держась за опыт и воспоминание о ней, о том, как было хорошо, как полезно и правильно заниматься ею, можно упустить главное. Я верю, что все эти принципы, позы и дыхание могут гармонично вливаться в жизнь, не насилуя и не мучая бесконечными «надо». Горячее тело хорошо тянется и закаляет мышцы и дух, однако, к нему не всегда легко подступиться. Не крадите йогу у себя и у кого бы то ни было. Создавайте ее заново в одной, двух, десятке поз, ищите тишину ума. Расслабляйте живот, плечевой пояс и остальные известные вам напряжения, пролистывая в голове знакомые асаны в поисках той единственной, готовой слиться с вами ради исцеления. Не торопитесь принимать на веру все, что говорит или пишет другой человек. Любая информация должна пройти проверку вашим сегодняшним опытом. Выдыхайте прошедшее, чтобы вдохнуть грядущее.