О вредных коленках и полезных привычках

Счастливчики рождаются в рубашке. Так говорят. А йоги рождаются в Падмасане. Так считаю.

Я йог лишь наполовину. Моя левая нога, сколько себя помню, всегда двигалась свободно и не была связана никакими обязательствами с телом. Она любила отдыхать, забравшись лодыжкой на основание бедра и делала это, не спрашиваясь у хозяйки. Еще она всегда танцевала лучше, чем правая, которая отличалась силой, стабильностью и была моей надежной опорой, если нужно просто постоять. Нынче я танцую незаметно для других − внутри, а йога − это то, что заполнило все пустоты в моей голове, но речь не о том…

Вступительные годы практики были прекрасны, фотогеничны, бездумны (ибо зачем? Ведь тело само, как река, течет туда, где есть русло. Даром, что вниз). Меня как-то мало волновало, что вправо и влево в асанах оно принимает тотально разную форму.

Танцевальная нога укладывалась в Полупадмасану по первому зову и дарила массу приятных моментов не только мне, но и случайным зрителям, так как практиковала я везде, где было тепло, ровно и уместно. Другая, упрямая и несгибаемо правая, соглашалась на Лотос только после занудного и педантичного применения многих приемов.

Мне бы распознать − это были Абхьяса и Вайрагья. Но я решила: занудство и педантичность... и точка. На этом бы подвести итог − но нет... История с Падмасаной тем и интересна, что непредсказуема. Так что с названием я лукавила.

Пару лет спустя левая коленка стала мелодично похрустывать. Этот message сопровождал каждый Лотос. На зов коленки я не откликалась, даже когда оно заныло.

Болело колено коварно: сразу после асаны − долго, но терпимо... и поэтому все равно отправлялось в Падмасану по настоянию хозяйского эго.

Однажды, как-то особенно гулко и зловеще хрустнув (в Ардха Матсиендрасане было дело), оно стало болеть всегда. Тут уж хошь-не хошь, а следить придется. Как-то сразу ярко обозначилась разница в право- и левосторонних позах, обнаружилась разная длинна ног. Пришлось глубже наблюдать за всем происходящим.

Каждый урок преподносил новые подробности. Стало интересно: что я делала все предыдущие годы практики? Вопрос бумерангом возвращался, и ответ становился все очевиднее…

А потом... Потом меня начал преследовать снайпер. Он метко целился точно в коленку, а я, раненая, медленно оседала, беспомощно цепляясь руками за подвернувшуюся опору. Снайпер стрелял каждый раз, когда я куда-то спешила.

Я стала двигаться крадучись, наступая лишь внешней стороной стопы. Мне стало ясно, что стреляет он, лишь когда нагрузка приходится на внутреннюю часть пятки. Пришлось пестовать раненую коленку, мазать целебными мазями, вкладывая в ее сгиб веревку. Это ей неочень нравилось, да и мне тоже, но иначе было невозможно. Правая коленка была равнодушна к своей соседке и требовала соблюдения обычных правил.

Я стала истово работать над созданием пространства в суставе (не припомню, зачем) и однажды добила колено окончательно, вставив свернутый коврик в сгиб коленей в Ваджарасане, как это делали мои коллеги. На следующее утро колено смотрелось безнадежно и не сгибалось даже до прямого угла. Для йоги оно явно не годилось. Это был приговор.

Тогда я пошла в клинику. Добрый доктор Айнаненане не был знаком ни с практикой йоги, не с йогами лично. Он мило улыбался, разглядывая обе мои коленки, все больше здоровую и красивую… Больное колено предложил заснять. Рентген показал остеоартроз второй степени, а компьютерная томография констатировала наличие отдельного фрагмента мениска в том месте, куда стрелял снайпер. Доктор предположил, что это детская травма. Льстил конечно, детство было слишком много лет назад. Еще он участливо предложил сделать пункцию, чтобы удалить гигрому и что он может это прям сейчас: «...пять минут и все дела!» Но я решила, что времени у меня нет и ретировалась, получив в нагрузку информацию с телефонами и явками именитых хирургов, мастеров по коленкам и менискам. Гонорар за операцию не так шокировал, как ее возможные последствия.

Операцию я отвергла, как и любое вмешательство в мою карму. Все, что мне оставалось − это «лежать в направлении мечты». Так я и поступила. Лежалось мне неочень прямо, а потому неспокойно.

Разными оказались не только ноги, но и обе стороны тела внутри и по периферии. Кривенькая, а с виду и не скажешь. Пока я разбиралась со всем этим хаосом, колено пошло на поправку.

Супта Падангуштхасана помогла сбалансировать стороны, благодаря чему выровнялся позвоночник и успокоился ум. Стало очень комфортно заниматься пранаямой, делать Ширшасану, Сарвангасану с доступными вариациями, не уставая. Стало просто хорошо. Все это время я вела классы, продолжала учить, придерживаясь методики. Но видение мое стало глубже, чем просто метод: я пересмотрела режимы питания и дня и продолжала заниматься осторожно, выверяя и оттачивая действия, собирая любую информацию о суставах. Выяснила, что пугливое больное колено блокирует тазобедренный сустав. Я последовательно, по цепочке расслабляла всю сторону.

Как-то мы обсуждали эту животрепещущую тему с моей, тяготеющей ко всем божественным практикам сразу, подругой. Она тогда как раз (да и всегда) сидела в Сиддхасане…
Подруга сказала, что нужно верить и медитировать на учителя. Закрыв глаза, она опустила колено ноги, согнутой в Полулотос, на пол. Магический слог «Пах», усиливший демонстрацию отозвался чутким эхом в моей многострадальной ноге.

Месяцем позже, в Крыму мы также вдвоем занимались йогой, каждая своей. Она читала вслух «Хатха Йога Прадипику», а я медитировала на свое физическое тело в Супта Падангуштхасане. Не знаю, было ли то чудо-чудное, но нога мягко легла в Падмасану под торжественный ОМ подруги.

Признаюсь, я люблю свои привередливые коленки, как и все то, что так или иначе заставляем мой ум меняться. Предполагаю, что это вовсе не конец истории, а самое ее начало. Как бы то ни было, все это ужасно интересно!